Make your own photograph puzzle at www.flash-gear.com/puzzle/

Власть и Безликая
Автор: Reshka01/Omela91
Пэйринг: Гарри Поттер/?
Том Риддл/НМП
Рейтинг: R
Жанр: Humor/Romance
Размер: Макси
Статус: В процессе
Саммари: Одна ошибка в игре может стоить фигура, а пешка победы. К чему приводит небрежность и что если вдруг выясняется, что ты считал своим главным противником не того игрока?

читать дальшеПролог

1995 год, как и ему предшествующий, принес Министру Магии Британского Королевства одни неприятности. Нет, определенно, в последнее время судьба перестала быть благосклонной к Корнелиусу Гесперту Фаджу. Начать хотя бы с того, что Рождество и Новый Год встретили его очередным громким скандалом в прессе и, соответственно, не дюжей порцией помоев, вылитых на Министерство и него самого лично.
«Мантикора задери этого Людо Бегмена, умудрившегося потерять одного из своих сотрудников, да и эту Джоркинс с ним заодно! Но если бы это было все! К чудачествам Главы Департамента Магических Игр и Спорта можно отнестись снисходительно, если вспомнить сколько раз за время бурной молодости квидичного отбивалы ему доставалось бладжером по голове, а вот Крауч это уже другое дело! Тот самый жестокий и бескомпромиссный, помешенный на безукоризненном соблюдении всех правил и законов Бартемиус Крауч и вдруг такая безответственность! Ну, куда это годиться? Как можно бросить работу всего отдела на неопытного секретаря, у которого еще молоко на губах не обсохло, тем более во время проведения столь ответственного мероприятия международного значения как «Турнир Трех Волшебников»? Турнир, с которым уже в самом начале возникли проблемы, и чье название теперь звучит скорее как насмешка над властью и системой; впрочем, в вотчине Сумасшедшего Поглотителя Сладостей ничего и никогда не проходит по плану, то и дело мешают карты какие-нибудь «форс-мажорные обстоятельства». Хотя, все, что связанно с Поттером, даже упоминать не стоит, этот «Национальный Герой», чтоб его дементоры расцеловали, всюду сеет хаос! Впрочем, наш Добрейший Директор еще не лучше! Где, к примеру, находится острый ум Величайшего Светлого Волшебника Столетия, когда он подбирает новые кадры? Да его педагогический состав может свести с ума кого угодно, и это даже если забыть об историке-привидении, прорицательнице-алкоголичке, зельеваре сомнительной благопристойности и завхозе-сквибе с весьма очевидными садистскими наклонностями! Но полувеликан с тремя классами образования, условной судимостью, запретом на магию, тягой к выпивке и извращенной любовью к социально опасным монстрам (не говоря уже о склонности к выращиванию этих самых темных тварей) на ответственной должности профессора УЗАМС? Это уже чересчур!!! Да по сравнению с ним прошлый учитель ЗОТИ, совершенно безответственный во всем, что касается его сущности оборотень, просто ласковый домашний песик! И это если еще не вспоминать о нынешнем учителе сего благородного предмета, бывшем авроре, чья паранойя вошла в легенду еще десятилетия тому назад, который посчитал нормой практиковать на студентах Первое Непростительное. И не столь важно, что это оказался якобы умерший в Азкабане сынок все того же Барти, Крауч-младший, ведь учебный план с столь оригинальной методикой Грюм разрабатывал задолго до своего "заключения". Однако сама ситуация все же настораживает, тьма тьмущая обвиняемых в служении Тому-Кого-Лучше-Не-Поминать на Официальном Международном Мероприятии, а у Старикашки подозрительно довольно блестят глаза, наводит на мысль об очередной им выстроенной шахматной партии. И вообще, не стоит забывать, под чьей опекой в свое время был мальчик, из которого и вырос небезызвестный Лорд Судеб Вольдеморт. Подыграем пока нашему дорогому Главе Визенгамота, а этой историей с возрождением "Великого и Ужасного" пусть лучше специалисты из Отдела Тайн займутся, спасибо, нам хватает Победителя Гриндельвальда, черт его знает, что этот Гроссмейстер из Поттера растит…» - Министр улыбнулся собственным мыслям и сел за письмо.

Глава 1



Он ждал, задумчиво откинув голову на спинку стула и прикрыв глаза. Мысли кружили в голове, выстраиваясь в цепочки и пирамиды, сменяя одна другую и он, погруженный в собственные размышления, позволил себе не замечать обращенных к нему взглядов. День выдался не то чтобы плохой, но уж больно хлопотный, ему хотелось просто пожить и насладиться умиротворением, все еще разлитым в воздухе этого странного местечка, погреться на солнце, не обращая внимания ни на что и ни на кого. Но мечты рухнули вместе с едва различимым звуком шагов, явно продвигающихся в его сторону.

-Можно присесть за Ваш столик?- вслед за уверенными шагами послышался и не менее самодовольный голос их обладателя, надо отметить, отличающегося весьма характерной манерой растягивать слова.

Кто бы сомневался, видимо мужчине никто не говорил, что любопытство губит не только кошек...

-Конечно, лорд Малфой, присаживайтесь, буду безмерно рад разделить Ваше общество,- он отвечает стандартной фразой этикета аристократов, но иные правила, предписывающие встать и обменяться легкими наклонами головы, нарочито игнорирует, оставаясь в такой, же позе, что и до прихода собеседника.

Игра обещает быть забавной, и он не спешит ее прерывать, тем более жертва явно возомнила себя охотником и не скоро еще сообразит, как сильно она увязла в болоте, предусмотрительно выставленном у нее на пути.

-Мы знакомы? Боюсь, я не припомню столь приятного события. И, позвольте узнать, как Вы узнали меня, если даже не поднимали глаз?- не теряя ни секунды на раздумья, Малфой уже шел по следу, заблаговременно для него подготовленному.

-Нас не представляли, если Вы это имели в виду. Что же до остального, лорд, то не обязательно открывать глаза, чтобы видеть, порой даже больше тех, кто смыкает их очень редко,- он отпил кофе из чашки и бросил на аристократа ехидный взгляд из-под ресниц.

-Мне все же думается, что, если бы я Вас видел, то не забыл,- нахмурился Малфой.

Ей-ей, ощущать чье-то превосходство над собой, пусть даже столь легкое и мимолетное, блондину явно не нравится, как забавно-то! Он чуть приподнял уголки губ в намеке на улыбку.

-А я и не говорил, что Вы меня видели,- он совершенно по-кошачьи фыркнул в чашку.

-Видимо Вы не желаете мне ничего объяснять. Что же, могу понять, но хотя бы представьтесь,- Малфой потерял надежду выяснить имя уловкой и изволил, в конце концов, задействовать одну из старинных форм «обещания».

Но, похоже, что не все наставники этого платинового сноба в свое время зря получали галеоны, выбрал для себя самую удобную категорию. Впрочем, так даже интересней.

-Князь Алларт Разумовский.

-Князь, значит русский?- Малфой недовольно прищуривается, пытаясь вспомнить, где слышал фамилию, но толку от усилий блондинистой занозы, разумеется, чуть.

Ну-ну, пусть старается, это один из родов по матери, ушел в тень еще в 1836 году, после разделения магловского и колдовского Иномирья на Руси, там сам черт ногу сломит, попытавшись разобраться "где собака зарыта".

-Значит наполовину. Можете не стараться, моего имени Вы, Лорд Малфой, уверяю, раньше не слышали. И Ваше счастье, что это так,- он лениво улыбается и аккуратно переворачивает на блюдце чашку с кофейной гущей.

Малфой следит за его пальцами пристально и жадно, а в глазах с удвоенной яркостью разгорается азартный огонек охотника. Ах, мистер Малфой, Вы не достойны своего титула, потому что забыли, что полуправда всегда убедительнее лжи, но вскоре жизнь Вам об этом напомнит, причем отнюдь не в деликатной манере, к Вашему сожалению.

-Было приятно отобедать в Вашей компании, Лорд Малфой, но меня ждут, да и Ваша семья, пожалуй, уже скучает по обществу своего главы,- хмыкнул он, поднимаясь и направляясь к застывшей у поворота фигуре в наглухо застегнутой мантии темно-зеленого оттенка.

Он церемонно кивнул старому знакомому и, получив такой же кивок в ответ, тут же переместился портключом.





«FAMAM EXTENDERE FACTIS» - «Славу (должно) увеличивать деяниями» - девиз графов Разумовских, впоследствии князей.

*********************************************************************************************************************************

-Доброе утро,- широко улыбнулся вошедший.

-Возможно,- чуть склоняю голову в ответ на приветствие, не отрывая задумчивого взгляда от чашки у себя в руках.

-Как спалось на новом месте?- нечаянный собеседник уже лишился более половины своего энтузиазма, но по-прежнему не теряет надежды на приятную беседу.

-Не хуже чем обычно,- мне, безусловно, нравится разочаровывать людей своим поведением, это было забавнейшей традицией еще в детстве, и до сих пор не потеряло своей привлекательности, хотя главного объекта таких шуток я, к сожалению, лишился навсегда.

-Черт возьми, Лед, ты издеваешься?- как же быстро они теряют свою невозмутимость, доброжелательность или рационализм, когда я начинаю эту игру…

-А как ты думаешь?- интересно, сколько еще продержится… три, два, один…

-Я думаю, что ты сволочь!- ноль, жаль, не удалось даже поиграть толком, как здесь говорят: «Гриффиндорец – это диагноз», до отвратительности вспыльчивые личности, впрочем, в этом есть и своя прелесть.

-В таком случае, полагаю, что ты прав,- наконец поднимаю глаза на собеседника и лучезарно улыбаюсь, довольно щурясь.

Надо же, до чего приятно наблюдать растерянно раскрывшего рот Кингсли с все еще гневно сдвинутыми бровями и оранжевыми пятнами пролитого сока на одежде! Тыквенный. Как они пьют эту гадость? Странные люди.

-Ну и зачем ты его опять довел?- недовольно ворчит Тесла, вваливаясь в комнату и, по старой традиции, тут же хватается за бутерброд.

Всегда удивлялся, как можно столько есть, словно не в себя.

-Захотелось,- откидываюсь на спинку стула и усмехаюсь краем рта, разглядывая то, что Тесла считает одеждой.

Безразмерного вида лимонно-желтая мантия с подпалиной на правом локте и бирюзовой заплатой на спине. Да-да, у каждого из нашей разношерстной компании, конечно, есть свои странности, но у Дане Тесла просто напросто отсутствуют вкус, мера, и всякое понятие об этикете! Что, впрочем, и делает его, вкупе с гениальностью, гармоничным членом нашего безумного коллектива именуемого начальством не иначе как «Гады». За что? Наш наивный Бруствер считает, что из-за способности всего квартета говорить со змеями, что считается на этом веку довольно редким умением, но мы с Тесла уверены, что скорее за «эксклюзивность» характера, а Сеттон по доброте душевной оставил свое мнение при себе, он у нас тактичный.

-Рицин, а Рицин, вот скажи, твой характер двуличной самовлюбленной сволочи это наследственное или все же последствия тяжелого детства, оставившего неискоренимые следы на твоей шаткой психике…- начинает увлеченно рассуждать Дане.

Это его любимая тема и садясь на этого конька он, как всегда, вновь начинает зачесывать назад свои короткие каштановые волосы, коих из-за дурной привычки, чувствую, лет через 6 останется не много.

-Хватит!!!- обрывает пламенную речь Тесла мученический стон со стороны пристроенного в углу дивана.

Кингсли передергивает от сего отвратительно хриплого звука, он, вероятно, уже и забыл, что там подыхает с похмелья наше рациональное звено. Мариус единственный в нашей компании, кто совершенно не умеет ни пить, ни отказываться, а потому наши встречи после долгих перерывов всегда оканчиваются для него подобным образом. Однако за столько лет это его ничему не научило. Тесла недовольно ворчит, но не решается дальше анализировать мое предполагаемое расстройство личности, у него, в отличие от меня, еще есть совесть. У Дане вообще довольно своеобразное мышление, со стороны он похож на сумасшедшего, но на самом деле имеет очень цепкий ум и неискоренимую любовь к науке, больше чем к ней он привязан только к нам троим. Да мы все друг другом дорожим! Слишком давно познакомились, слишком много друг о друге знаем и слишком много вместе перенесли. Кинг с Тесла еще в одном приюте жили, до того как Дане усыновили, и переписывались вплоть до того времени, пока судьба их не выкинула на эти должности. Что там говорить, даже их родителей убили, когда они были на одном политическом съезде. Сеттон у нас третий ребенок в не богатой французской семье, ему пришлось пережить многое, прежде чем добиться уважения и права работать в отделе, он познакомился с Тесла в Шармбатоне и присоединился к научному проекту Дане по усовершенствованию хроноворотов, с тех пор с ним и остался. Мариус, в отличие от всей остальной нашей команды, никогда не был слишком одержим наукой, но это был единственный вектор, на котором можно было чего-то добиться с помощью одних лишь внутренних талантов. Он отлично вписался в коллектив, не давая никому потонуть в ворохе записей и расчетов или же наоборот, зациклится лишь на философских рассуждениях, будучи одержимыми тем, чего нельзя достичь. Как я попал в эту копанию? Я был сильно подавлен, и в то время мне было совершенно безразлично, чем заниматься, можно сказать просто медленно подыхал, и тогда, чтоб отогнать скуку, полностью углубился в свою давнюю страсть – алхимию. Стоящих алхимиков не так много и, когда об моих способностях стало известно, меня быстро заманили на работу, используя как наживку обширные возможности отдела. Только вот оказалось, что со мной почти невозможно работать и прозвище мое, Рицин, не такое уж странное, если вспомнить, что для летального исхода достаточно, лишь 0,3 мг этого яда. Вот после 4 на неделе трупа в моей лаборатории (а нечего нарушать мое личностное пространство и вообще, меня так воспитывали, что если у тебя есть возможность незаметно отравить человека за обедом, то ты должен это сделать) шеф и перевел меня к этой шайке-лейке. Срабатывался я с этим «великолепным трио» долго, особенно с Мариусом, так как с детства не переносил никакого контроля, а Сеттон пытался меня контролировать. Этих зараз заблаговременно предупредили, что в моем присутствии нельзя ничего есть и пить, а дышать лучше через раз, а иные методы, чем отравление, в подобных ситуациях я считал недостойно легкими. Вообще сгладить отношения удалось лишь на 4 месяце работы, когда мы с Тесла вернулись к его драгоценным хроноворотам и применению на этом поприще алхимии. Ну а окончательно найти общий язык с командой удалось только на исходе года совместной муки по причине первого совместного полевого задания. С тех пор мы лучшая научно-боевая группа в Отделе Тайн.

-Ладно, если уж наш больной на голову, в прямом и переносном смысле, командир не дает мне отдохнуть на психоанализе Алларта, то поговорим о деле?- отложил в сторону бутерброд Дане.- Ну и как твоя разведка обстановки, Ал? Ты встретился с нужным человеком?

В меня тут же впилось три настойчивых взгляда, два карих и один голубой, так, что я недовольно скривился, но послушно начал отвечать этим доморощенным инквизиторам. С утра и о работе? Двинутые.

Глава 2



Брюнет устало опустился на стул и прислонился лбом к столешнице в попытке обрести более надежную опору, стол скрипнул, но больше никак не выразил недовольства подобным поведением хозяина. Поттер же прикрыл глаза и постарался абстрагироваться от опостылевшей обстановки своей комнаты на Тисовой улице. Четвертый курс дался ему тяжелее всех вместе взятых предыдущих лет учебы и полностью лишил его еще тлеющей надежды на существование бескорыстной дружбы и доброй волшебной сказки. Нет, Гарри, конечно, никогда не был таким уж наивным гриффиндорцем, которым его считал весь магический мир, но так хотелось надеяться, что чудеса бывают, а в мире волшебном существуют не только драконы, но и добрые директора, справедливые деканы и не жестокие дети. Наверное, именно поэтому он и закрывал глаза на все странности, отнекивался от голоса разума, настойчиво уверяющего присмотреться к поступкам своего окружения. Да мало ли к скольким первокурсникам приставляют сопровождающим лесничего, не правда ли? Не говоря уже о том, что, наверняка, почти каждый второй из них печально известный Мальчик-Который-Выжил. Ох, да лучше и не вспоминать всех этих очевидностей, и так стыдно. А ведь когда-то он считал себя довольно умным! Впрочем, что теперь толку заниматься самоуничижением, перед ним стоит задача куда сложней, ему предстоит выжить в паутине политики и силы…

-Мальчишка, иди и помоги мне с готовкой, быстро!- раздался снизу визгливый голос тетушки и Гарри, недовольно поморщившись, направился к лестнице.

Что же, по крайней мере, у него есть время обдумать план действий, а не надеяться на одну лишь удачу в лице седобородого директора, как раньше. Видимо Снейп был в чем-то прав, и он из той породы, что пока носом не ткнешь, не поймет. А тыкают носом в это дерьмо его, надо признать, даже не в первый раз, просто сейчас встать не получилось.



*******************************************************************************************************************************************************************



Свет плавно лился через узкие окна, преломляясь, спутываясь и расцвечивая зал в миллионы разных оттенков. А посреди сияющего при ярком утреннем солнце пола, крепко сцепив пальцы рук и обреченно глядя друг другу в глаза, сидели два молодых человека, для которых сейчас больше никого не существовало. Их можно было принять за близнецов, настолько повторялись все их черты, если бы не разница в возрасте. Если одному из них явно не исполнилось и 16 лет, то второй был года на 4 старше, о чем яснее всего прочего говорил его полный боли и льда обреченности взгляд.

-С каждым разом ты все больше меняешься,- не выдерживает младший, разрывая полную тоски тишину, и все-таки отводит глаза.

-Наверное, старею, без тебя все не так,- старший, напротив, наклоняет голову вправо и еще пристальнее вглядывается в фигуру брата, будто хочет, навсегда, сохранить его образ в своей памяти.

Его голос звучит еще глубже и мелодичнее, чем всегда, чернильно-синии волосы, обычно тщательно собранные в косу, сейчас небрежно стекают на плечи, а уголки тонких губ кривятся в явно непривычной для них мягкой улыбке.

-Ты без меня скучаешь?- глаза подростка недоверчиво расширяются от подобного предположения, выданного собственным рассудком.

-Естественно, что за сомнения?- старший брат недовольно хмурится и ловит взгляд собеседника.

-Если ты скучаешь, то почему не приходишь, хоть немного чаще?- младший поджимает губы и прищуривается, пытаясь не глядеть в глаза брата, уже сожалея о вырвавшемся против воли вопросе.

-Нельзя. Это мой последний приход, Ричи, даже те несколько раз, что мы виделись, были чудом, пойми,- лицо говорившего на мгновение исказила волна горьких чувств, поднятых с глубины души.

Ричи закусил губу, а его глаза стали светлее от плескавшейся в них боли.

-Ал, прости, я чертов эгоист, ты всегда старался сделать все для меня и я не сомневаюсь, что если бы что-то можно было сделать, то ты бы это осуществил. Это я подвел меня, ты и так страдаешь из-за меня, а я требую чего-то еще. Значит, скоро я уйду отсюда? Узнаю порядок мироздания, увижу место, где хранятся все ответы?

-Ричи…

-Не надо Ал, я все понимаю, мы же братья. Я тоже тебя люблю и не заставлю говорить эти слова. Это было бы жестоко, если вспомнить на что ты пошел ради них в прошлый раз. На самом деле я был не вправе принять подобный дар, тем более от тебя. Я сам виноват в том, что умер и в том, что ты теперь мучаешься. Но я всегда был слаб, а сейчас мне просто страшно, ведь мы больше никогда не увидимся. Тебе не повезло с братом, близнец.

-Ричард, не говори ерунды! Зачем мучиться вдвоем, если можно избавить тебя от этой участи, хотя бы после смерти? К тому же, что еще я мог сделать, после того как не успел?

-Ты тут не причем, хватит вешать на себя все грехи! Мне с тобой очень повезло, Ал, обычно это старшие братья заботятся о младших, но ты всегда приглядывал за мной, в своей неповторимой манере, конечно.

-Ну да, главное не пиши обо мне поэму, твои познание, как в грамматике, так и в стихосложении с детства приводили меня в ужас!- картинно ужаснулся Алларт.

-Эй, я не виноват, не всем же быть отличниками!- возмутился в ответ Ричи.- Лучше расскажи как у тебя дела.

-Дела? Ричи, ты забыл с кем разговариваешь? Естественно, у меня все под контролем. Правда пришлось перебраться в Англию, что меня не особенно воодушевляет и Мариус по-прежнему невыносим, но зато сдвинулись с места эксперименты с зараженной кровью. Шеф хочет, чтобы я проследил за обстановкой в магической школе, так что скорее всего через некоторое время я смогу получить доступ к научной библиотеке Равенкло, главное чтоб со мной не Сеттона отправили.

-Почему? Чем тебе опять не угодил этот француз? Мне казалось, что ты давно уже притерся ко всем членам своей команды, чем он отличается от остальных?- Ричард заинтересованно наклонился вперед, всматриваясь в глубину глаз брата и тем сам, стараясь прочитать его чувства.

-В такие моменты мне больше всего жаль, что ты мертв, как и наша связь. Я скучаю по тому, что можно было ответить, ничего не говоря и разделить все на свете на двоих,- помолчав с минуту, обронил Ал.- Ну а что до Сеттона, то...- он мотнул головой и мимолетно улыбнулся,- это пройдет, все проходит.

-Но ничто не появляется без причины, разве не так ты мне всегда говорил?

-Так, Ричи, так, но это длинный рассказ, а нам уже пора прощаться…

***

Пробуждение, как обычно было крайне болезненным, мышцы свело судорогой, в голову будто воткнули раскаленный прут, да еще и эта раздражающая магическая беспомощность. Нащупать собственное ядро силы сейчас было почти невозможно, не говоря уже о выполнении даже самого затрапезного Люмоса. Все-таки ритуалы откровенно не являлись его коньком и силы отбирали в три раза больше чем у специалиста в этой области, тем более такой древний ритуал. Хотя профессионал, как раз, и не стал бы проводить подобный, слишком несоизмерим риск с выгодой. Но у него-то просто не было другого выхода и сначала пришлось изучить безмерное количество книг и научных работ, а потом и самому все проводить, уповая лишь на благословение магии и натренированную дедом память. Неизвестно что из этого комплекта помогло, но сложнейшая духовная магия, раз за разом с откровенным недовольством все, же подчинялась его воле, а такой привычный мир по-прежнему незыблемо стоял там, где ему и положено. Он вновь попробовал пошевелиться и тут же сжал зубы, чтобы не закричать от боли в раздробленных отдачей магии костях, в уголках глаз защипало, во рту надолго обосновался привкус крови, сбившееся дыхание вызвало неприятные ощущения в районе ребер. Сегодня ему досталось куда больше, чем в прошлый раз, однако он ни о чем не жалел. Два дня и его здоровье вновь станет образцово-показательным, завтра, когда полностью вернется магическая сила, можно будет принять зелья, Костерост и Тонизирующее для мышц, сейчас от них все равно будет больше вреда, чем толку, когда доля магии в организме так опасно низка. Лучше всего для его тела сейчас было бы забыться восстанавливающим сном, но привязка линий духовной связи будет идти еще 3 часа после завершения сложнейшего ритуала духовного регентства рода, т. ч. не стоит и мечтать.… А вернейший способ не заснуть для меня это воспоминания, заодно и проанализирую ситуацию в очередной раз.
Когда же все началось? Пожалуй, поколения этак 4 назад, когда у прапрадеда со стороны его отца вместо первенца родилась дочь. Прецедент был первым за ближайшие 10 веков и любви деспотичному Адриану Киндмайнду к своей навязанной супруге Корнелии не добавил, как и к новорожденной Эвелин. Дело ясное, что дело темное, но через 10 месяцев нелюбимая жена благополучно скончалась, освободив место давно приглянувшейся 3 дочери рода Калхоун, Изабелле. О существовании крошечной наследницы еще молодой лорд предпочел забыть, скинув ее воспитание на эмоционально нестабильных домовиков и разнокалиберную охрану, наводняющую поместье, а сам стал готовится к свадьбе, которую и сыграли через полгода положенного траура. Эвелин же росла без должного семейного воспитания и, если учесть удивительное сходство характера с не желавшим даже смотреть в ее сторону отцом… Ясно, что девочка вышла та еще, бескомпромиссная, по-мальчишески грубая и до странности доверчивая, ну и, конечно, яростно ненавидящая своего отца и вообще весь род, а, следовательно, и его традиции. Адриан же радовался жизни, после полутора лет совместного брака Изабелла родила ему мальчика, которого назвали Оуэном и вполне естественно, что он с первой секунды жизни стал любимцем счастливой пары. Только вот Эвелин в эту семью не вписывалась, и однажды девочка просто сбежала. Тогда ей было 17, уже вполне взрослая, совершеннолетняя ведьма и можно было бы плюнуть, если бы неизменный закон родовой магии: «Наследует старшая ветвь, независимо от пола, магии и чистоты крови». Вот огромный минус светлых родов, в темных как раз эти три фактора и являются основой определения наследника. Весь род поднялся на дыбы и искал своенравную девчонку, а толку не было. Прошло много лет, умерли родители Оуэна, он сам женился и у него родился сын, Эйдан, а о Эвелин, несмотря на все усилия, по-прежнему не было никаких вестей. Магия рода недовольно гудела, но пока была не очень требовательна к своим подопечным. Эйдан вырос со знанием, что его цель найти тетю или ее детей, и посвятил этому всего себя, успев, однако, тоже завести семью и сына, Аэрона. Он, как и его отец, всеми силами искал следы Эвелин, эти-то поиски и послужили поводом для тайной встречи с матерью Ала, т. к. семья Реи точно не одобрила бы знакомства с представителем светлого рода. Как там было дело, сам Мордред ногу сломит, выясняя, но только они поженились, спрятались в поместье Киндмайндов и постарались оградить себя от всевозможных «подарков» со стороны родственников невесты. Получилось только на время, а потом отец Реи, Наос, умирая, произнес еще одно проклятье, убившее Аэрона. Рея тогда была на седьмом месяце беременности и носила двойню, роды от стресса начались раньше времени и сама женщина их не пережила. Двух близнецов назвали придуманными заранее именами: Ричард и Алларт и отдали явившемуся в поместье дяде со стороны матери, хмурому Аквилу. Двоюродный дед братьев был типичным представителем Рода: хитрый, надменный и требовательный до жестокости. Никаких теплых чувств к двум младенцам, послужившим косвенной причиной смерти его близнеца, он, конечно, не питал, но… на первом месте всегда были интересы Рода. С магией шутки были плохи, вдруг у нее на этих детей свои планы, ведь в истории уже не раз случалось, что именно такие «неугодные» возвеличивали фамилию своими деяниями и заставляли мир преклонить перед ними. Поэтому Аквил решил принять их в дом, не ставя на равных с претендентами на Наследие, но не забывая и присматривать при этом. Аквил был мудр, но его методы воспитания оставляли желать много лучшего.

Глава 3

Темно-синие глаза резко распахнулись, помогая своему владельцу выбраться из липкого плена очередной картины, навеянной жутковатым миром чужой реальности. Несколько мгновений ему еще чудились крики чьей-то агонии, жар раскаленных камней, запах паленой плоти, гниения и затхлой безнадежности, ну и, конечно, вкус крови. Резкой, густоватой, противно теплой, свертывающейся в комочки и отдающей ржавчиной, но такой живительной и… привычной. Но вот наваждение мягко отступило, своей медлительностью как бы невольно обещая скорую встречу, и мир вокруг обрел былую упорядоченность. Его приветственно встречала знакомая до мельчайших деталей комната. Аккуратная вязь рун, выгравированных им самим по периметру крепкой дубовой двери, свежий ветер, свободно залетающий в длинное, но узкое окно под самым потолком – его комната. Здесь не так много вещей: тюфяк с наброшенной на него шкурой в левом дальнем углу, заменяющий кровать, железный прут, намертво воткнутый в стену возле двери, на котором весит рюкзак с вещами, мягкое кресло без ножек возле правой стены, рядом с ним невысокая тумба, на которой высится гора книг и бумаг с перьями. В этом месте вообще правят записи и формулы, разбросанные по комнате или выцарапанные на стене, а кое-где и выведенные кровью, они обитают тут повсюду. Здесь все принадлежит ему, только ему, даже замковым камням он нравится больше чем их нынешний хозяин. И не удивительно, уж дед-то точно никогда не шлифовал их до зеркального блеска, не вплетал в прорехи магической защиты старинные руны и заклинания, не натирал до неестественной белизны фрагменты, вырезанные из костей хтонга и будто врощенные тут и там в надежные серые стены. И, тем более, никогда бы не стал надменный хозяин замка Деверо разговаривать со своими владениями, обращаясь к веками хранимой холодной мудрости и потаенным знаниям разумного, но агрессивного и нелюдимого строения. О нет, все эти безумства могли принадлежать только ему и именно потому это его замок, тысячелетиями, находившийся в собственности Деверо, признал равным. Недаром же он несколько лет поил магические стены своей кровью и расшифровывал записи, оставшиеся со времен чуть ли не первомагии. Иногда ему казалось, что даже Рич не так ему близок, как мрачное темно-серое здание, чьи шпили острыми ножами впивались в изменчивое небо, а грубые камни наводили на мысли о дарах демонов, источая сладковатый запах разбитых жизней и исковерканных душ. Возможно, это произошло из-за того, что они с Ричардом кардинально различались характером и порой Алларт даже не мог понять мотивов того или иного поступка своего близнеца. Впрочем, и Ричарду приходилось с ним не сладко. Долгое время брат и вовсе обвинял его в предательстве, отказываясь восстанавливать хоть какую-нибудь связь с близнецом, разрушившим его доверие.