[omelahome]

Яд жизни
Автор: Omela91
Пэйринг: Гарри Поттер/?
Рейтинг: ?
Жанр: Humor/Romance
Размер: Миди/Макси
Статус: В процессе
Саммари: Гарри совсем не так прост, да и события в Тайной комнате не прошли даром. По заявке от Юлии81 www.liveinternet.ru/users/4614100/post231861300...

Пролог
Поезд мерно покачивался, набирая скорость, по стеклу резво барабанил дождь, а Гарри ощущал лишь, как по мере приближения к станции внутри нарастает удушающее чувство тоски и безысходности. Чтобы не говорил директор Дамбладор, Поттер все равно не мог понять, почему должен возвращаться на Тисовую, ведь это место было для него ожившим кошмаром. И по приезду из Хогвартса этот ужастик обещает стать еще страшнее, ведь не могли же Дурсли забыть его побег на летающей машине вместе с Уизли? О нет, на это не стоило даже надеяться... Тетушка Петуния легко могла забыть покормить племянника или впустить его в дом после работы в саду дотемна, но о наказании, ни она, ни Вернон Дурсль не забывали никогда. А это значит лишь то, что Гарри предстоит «отрабатывать свое существование» в два, а то и в три раза больше обычного. Сердце ускорило ритм и вспотели ладони в предчувствие затрещин Вернона, визга Петунии, насмешек Дадли и голодного одиночества ночей, когда от усталости не смыкаются глаза. Рука, поврежденная василиском, отозвалась резкой болью, и Поттер поспешил опустить голову, скрывая болезненную гримасу, чтобы не беспокоить своих друзей такой ерундой. Рана, заживленная слезами директорского феникса, болела уже не первый раз, но он старался просто не обращать на это внимания, уверенный, что со временем все пройдет. К тому же ведь оно того стоило, он сумел-таки спасти Джинни от коварного Волдеморта. За окном мелькнуло далекое очертание неизвестной магловской деревушки и Гарри, тряхнув головой, чтобы избавиться от столь тяжелых и непривычных мыслей, предпочел вместе с Роном обсудить предстоящий матч любимой команды своего рыжего друга, о которой тот, казалось, не говорил лишь в то время, когда спал и ел. Гермиона подняла голову от очередной толстой книжки и смерила мальчишек сердитым взглядом, недовольная тем, как разом увеличился уровень шума в купе, но промолчала, сочтя, что книга более достойна ее внимания, чем два невоспитанных мага-недоучки, пусть те и считались ее друзьями. Рональд облегченно выдохнул в сторону, радуясь, что избежал очередной нудной лекции, а Поттер благодарно улыбнулся девочке, решив, что та промолчала из дружеской заботы. Гарри ощущал себя безмерно счастливым в обществе двух гриффиндорцев, где-то в глубине души он до сих пор не мог поверить, что у него действительно есть друзья, ведь раньше о подобном подарке судьбы маленькому Гарри и мечтать не приходилось. В начальной школе Литтл-Уингинга заморенного мальчонку в глупых круглых очках недолюбливали как учителя, так и одноклассники. Первые за рассеянность на уроках и вечное отсутствие домашних заданий, а вторые за странности и привычку говорить то, что думает. Да и много ли детям надо, чтобы сделать кого-то изгоем? Одежды с чужого плеча и звания сироты, за которого некому заступиться, уже вполне так достаточно. В те времена единственной опорой для Поттера были мечты, он мог днями и ночами представлять, как живет вместе с живыми и бесконечно добрыми родителями или как его, вместо того, чтобы отдать родственникам, усыновила какая-нибудь молодая, души в нем не чаявшая семья. Наверное, именно потому он так легко поверил Хагриду, шагнувшему, словно, если не из той отчаянной мальчишеской мечты, то точно из красочной детской сказки, которую тетя читала Дадлику на ночь. И в этом Хогвартс его ничуть не разочаровал, тут, как и в сказках кузена, были и новые знакомства, и захватывающие приключения, и опасные враги, и мудрые советы, да и награды для героя в виде факультетских баллов его тоже никто не лишил. Только вот волшебная сказка заканчивалась с наступлением лета и с небес на землю вновь возвращали обозленные родственнички, Дадли с компанией, давно избравшие его своей грушей для битья, и молчаливое призрение благовидных обитателей Тисовой улицы, здесь он был откровенно лишний, чужой. Настроение вновь упало, и Гарри тоскливым взглядом покосился на хмурое небо за окном, уже не особо вслушиваясь в восторги Рона, по поводу нового охотника Пушек. Неясное беспокойство, грызущее его еще с происшествия в Тайной Комнате, все нарастало.

Глава 1
Расставшись с друзьями на вокзале Кинг-Кросс, Гарри шел навстречу недовольному Вернону, словно на каторгу. Впрочем, Дурсль был так же не рад обществу Поттера, что незамедлительно и выразил, отвесив мальчишке подзатыльник и приказав пошевеливаться. Гриффиндорец тенью скользнул на заднее сидение, перед этим с трудом засунув свой школьный сундук в машину, и уткнулся взглядом в свои потертые ботинки. Дядя бросил ему злобный взгляд через зеркало заднего вида и брезгливо поджал губы, что его нисколько не красило.
- Слушай сюда, паршивец, дома чтобы сидел тихо, от работы не отлынивать и вообще не вздумай расстраивать Петти. Ну и, ясно дело, без этих твоих ненормальных штучек!- рыкнул Дурсль.- А когда приедет Марджори не то, что ляпнуть что-нибудь, даже рот открывать не смей, иначе голову сверну, ты меня понял, чокнутый?!
Гарри поспешно закивал головой и уверил разгневанного дядюшку, что ему все ясно, но тут до него, наконец, дошел ВЕСЬ смысл слов дяди. К семейству Дурсль приезжала сестра Вернона, тетя Мардж. Гарри похолодел, даже внешне, казалось, еще больше уменьшившись, он прекрасно помнил тетю Мардж и еще лучше ее любимых бульдогов. Прошлый приезд этой «милейшей» женщины состоялся, когда Поттеру было чуть больше 5 лет, но грузная дама в возрасте, источающая портовую брань из ярко напомаженного рта почти также быстро как поглощала хоть сколько-нибудь крепкие напитки из запасов Вернона, не понравилась ему с первого взгляда. Возможно, дело было в том, что она сестра Вернона, или отвратительном запахе псины, сопровождающем ее, а может и в его интуиции, скалящей невидимые зубы не хуже любимого «песика» мадам с говорящей кличкой Злыдень. Что интуиция была права, он понял уже через 3 минуты, спасаясь от слюнявой бульдожьей пасти на дереве возле гаража дурслей, и очень сожалел, что клыки этой самой интуиции исключительно воображаемые. На этом дереве он и провел почти всю ночь, едва не подхватив воспаление легких. С того момента Поттер ненавидел собак лютой ненавистью, какой до этого удостаивались лишь кошки соседки Фигг. Впрочем, и сама Мардж удостоилась от него той же степени любви и уважения, как и ее драгоценные кобели. Тогда маленький Гарри еще не понимал, что говорит о его родителях любимая тетушка кузена Даделса, но то, КАК она о них говорит, услышал бы и глухой, ее речь вдоль и поперек была пропитана глубочайшим призрением к «этим ненормальным». И Гарри в глазах Марджори стоял с ними на одной ступени, а если точнее валялся под одним забором. Пожалуй, если бы Гарри не боялся мадам Дурсль так, как не испугался цербера Хагрида, Волдеморта в затылке Квиррела и василиска Тома, то злобная дама уже горела бы в огне его магии, управлять которой, он, казалось, не научится никогда. Поттер печально вздохнул и продолжил разглядывать дыру в кроссовках, появившуюся еще в то время, когда их носил Дадли, мальчик чувствовал, что вскоре подобное время провождение станет для него недосягаемой мечтой. Дорога резко вильнула влево, и впереди показались знакомые и до отвращения одинаковые дома Тисовой улицы, персональный ад для Гарри Поттера готов был вот-вот начаться. Подросток тоскливо вздохнул и пообещал себе придумать, как найти выход из патовой ситуации. Вернон отстегнул ремень безопасности и Гарри поспешил выбраться из машины, зная, что если не успеет раньше дяди, то будет вытащен за шкирку, что было, мягко говоря, неприятно. Едва сумев вытащить тяжеленный школьный сундук из автомобиля, Поттер согнулся от резкой боли в руке и закусил нижнюю губу до крови, пытаясь сдержать стон боли, он бы скорее согласился быть съеденным тем треклятым василиском, чем доставил такое удовольствие кому-то своих родственников. Спустя секунд десять боль значительно уменьшилась, но до конца так и не прошла, не обращая на это внимание, Гарри как можно быстрей подхватил свой оригинальный багаж и направился к входу в дом, а рядом уже грузно вышагивал массивный Вернон. Они еще не успели подойти достаточно близко, а дверь уже открылась, являя собой тетю Петунию во всей «красе». Постаравшись не скривиться в отвращение при виде этой «леди», больше походящей на сушеную воблу с шеей жирафа и головой старой кобылы, подросток мимоходом отметил, что тетушка, судя по еще больше заострившимся чертам, прибывает в крайне дурном настроении. От греха подальше вежливо поздоровавшись, Гарри тенью проскользнул мимо миссис Дурсль и получив в ответ брезгливое наставление не шастать под ногами и уйти наконец в комнату, волшебник тут же последовал «родственному наставлению», избегая того, что дурное настроение тети выльется в его, Гарри, трудовые муки. Порадовавшись, что ему не довелось встретить кузена, Поттер поспешно спрятал под кровать сундук, про который расстроенные его приездом Дурсли видимо, забыли, и упал на кровать, сворачиваясь в комок. Боль вновь ослепительно сверкнула, заполняя рассудок, и Гарри измученно прикрыл глаза, растворяясь в ней на время, а когда боль вновь затаилась, его мгновенно сморил сон.
Когда Поттер проснулся, был уже поздний вечер, боль в руке, к сожалению, никуда не исчезла, зато сознание было удивительно ясное, он как никогда точно знал, что ему делать. Гарри тихонько выскользнул из комнаты, направляясь в ванную, он прислушался к голосам Дурслей, собравшихся на традиционный семейный ужин, и тоскливо подумал, что каким бы гадким не было это семейство, на самом деле он им жутко завидует. Умывшись и пригладив воронье гнездо на голове, подросток бесшабашно улыбнулся своему отражению и отправился на кухню, ему предстояла сложная задача – применить спящее до этого красноречие и уговорить родственничков разрешить ему отправиться в магический мир. Нет, по идее они должны быть счастливы от того, что Гарри их покинет, но они не могли допустить, чтобы Поттер был счастлив, так что единственной надеждой юного волшебника оказалось давить на то, как он, Гарри, выставляет их перед обществом Тисовой, всё же, репутация для Дурслей всегда была самым главным.

Глава 2
Гарри глупо улыбался, глядя в окно машины дяди Вернона, и никак не мог поверить в свое счастье, у него получилось-таки уговорить Дурслей отправить его одного в магический мир. Один Мерлин знает, чего ему это стоило, но он справился, через три дня тяжких раздумий со стороны родственников (и столько же дней каторжного труда со стороны Гарри), благопристойное семейство, наконец, решило избавить себя от общества ненормального племянника! Пыхтя и краснея, Дурсль, в конце концов, велел ему забирать свое "барахло" и выметаться на улицу, а сам отправился заводить свою любимую машину, пока тетя Петунья оформляла документ, благодаря которому Гарри сможет хоть на одно лето почувствовать себя свободным и беззаботным, по крайней мере, Поттер очень на это надеялся….
Дядя буквально вышвырнул его у «Дырявого котла» и, презрительно оглядев невзрачное на вид заведение, поспешно дал по газам, не дай бог еще кто-то заметит его, добропорядочного англичанина, в подобном месте. Гарри облегченно выдохнул и потащил сундук за собой в бар. Владелец заведения встретил его удивленным взглядом и поинтересовался, чем он может помочь «юному чародею», едва только Поттер к нему подошел. Смущенно улыбнувшись старому Тому и пониже опустив козырек старой бейсболки, благодаря которой пытался остаться неузнанным, Гарри спросил можно ли ему снять комнату до конца лета. Получив положительный ответ, он оставил оттиск своей магии, прикоснувшись волшебной палочкой к журналу регистрации посетителей, рассчитался с добродушным магом на месяц вперед (благо денег, взятых в прошлый раз из банка, осталось в достатке, ведь ученикам младших курсов в Хогвартсе было негде тратить волшебные галеоны). Комната на втором этаже в конце коридора показалась Поттеру просто верхом мечтаний по сравнению с негостеприимным домом Дурслей, а мягко горевший камин навевал ощущение уюта и напоминал о ставшей такой родной за 2 года гостиной Гриффиндора. Счастливо улыбаясь, подросток подошел к окну, чтобы полюбоваться видом на Косую аллею, и вдруг согнулся от жуткой боли, пронзившей руку, причем не как он уже привык, до локтя, а до самого плеча, лишая поврежденную конечность движения. Гарри застонал уже скорее от страха нависшей над ним беспомощности, чем от боли, собственно ужас и оттеснил ее на второй план, невольно помогая организму. Распластавшись на полу, Поттер беспомощно плакал, представляя, что вскоре боль начнет захватывать и вторую руки, а потом и вовсе все тело. Придаваясь страданием, Гарри пролежал на полу минут 20, прежде чем боль, наконец, стала стихать и он смог двинуть рукой, облегчение накрыло мальчика волной и, едва добравшись до постели, он затих, не в силах даже заснуть. Пережитый приступ настоящей паники еще давал о себе знать, заставляя тело мелко дрожать, а сердце биться как у кролика, часто и сильно. Лениво перебирая мысли, никак не желавшие подчиняться хозяину, Поттер попытался дышать глубже и, минут через двадцать, почувствовал себя намного лучше, шок и ужас постепенно исчезли, будто их никогда и не было.
Еще немного опасаясь повторения, Гарри все же подошел к окну и счастливо улыбнулся через стекло жившему своей причудливой жизнью Магическому Миру. Наверное, такое поведение было странным, так мгновенно забыть произошедшее всего пару минут назад и поменять настроение, только вот Гарри об этом не догадывался и продолжал восторженно улыбаться своему новому миру, даже не зная, что вскоре тот ему принесет. Он уже давно научился радоваться тому, что у него есть сейчас, и мало задумывался над будущим. А даже если бы такие мысли и посещали его непоседливую натуру, то разве мог он, попавший в ожившую сказку ребенок, предположить для себя что-либо иное, чем победу над злобным врагом и счастливую долгую жизнь после?

***
Гарри проснулся от ощущения переполнявшего его счастья и комфорта и звонко рассмеялся, предвкушая день, полный удовольствия. Вчера было уже слишком поздно, чтобы гулять по Косой аллее и Поттер провел весь оставшийся вечер, буквально прилипнув окну, отправившись спать лишь тогда, когда зевоту стало просто невозможно подавить. Магический переулок, по мнению Гарри, был просто великолепен во всех своих проявлениях, поражая юного мага то видом диковинных тварей, проносимых в клетках работниками волшебного питомника, то красочными фейерверками, которыми продавцы вечером привлекали поздних покупателей, а то экстравагантными головными уборами чародеек, раскланивающихся на улицах с загадочными колдунами в темных мантиях с капюшонами. Подросток отчаянно желал стать одним из этих магов, что явно считали волшебство чем-то обычным, а саму магию продолжением себя. Наскоро умывшись и позавтракав в баре у Тома, Поттер пригладил торчащие, словно иглы дикобраза, волосы и выбежал к стене, отделяющей его от, как мальчик думал, ожившей мечты. Прогуливаясь по улицам, Гарри сначала смущался, а потом расслабился и уже с детской беззаботностью заглядывал во все витрины подряд и вертел в руках понравившиеся безделушки с открытых лавок. К концу дня он успел подружиться со всеми владельцами магазинчиков на Косой аллее и теперь с упоением слушал истории, которые рассказывал старый мастер Фортескью, и поедал фисташковое мороженное. Флориан понравился мальчику с первого взгляда, да и сам маг с явной приязнью отнесся к юному Поттеру, с таким неприкрытым удовольствием наслаждающимся нежданной свободой. На время, отбросив комплексы и страхи, Гарри словно вспомнил, что он двенадцатилетний мальчишка и теперь пытался дотошно исследовать все, что еще оставалось для него неизведанным, а в магическом переулке такого было не мало! Лишь вечером, приходя в свою комнату в Дырявом котле, Гарри позволял всплыть на поверхность засевшим в глубине души страху и предчувствию чего-то неотвратимого, подкормленные болью в руке, так и продолжавшей преследовать его на протяжении дня, а иногда и мешающей спать ночью, эти чувства буквально съедали его изнутри. Как он и опасался, боль продвигалась вверх по руке, но мальчик продолжал молчать, с детства впитав в себя уверенность, что никому нет дела до его ран и страхов, что никто не станет помогать, Поттер даже подумать не мог о том, чтобы обратиться со своей проблемой к взрослым. Днем он жил так, будто это его последний день, ночью же… ожидал смерти, с трудом впихнув в себя ужин, Гарри клубком сворачивался на огромной для его тщедушной тушки кровати и долго пытался заставить себя уснуть, ожидая, что утром не проснется. Ему не раз и не два снилось, как принесший завтрак Том находит его бледный до синевы труп и огорченно качает головой, досадуя о тех неприятностях, что принесет смерть Гарри Поттера в его заведении. Каждый раз после такого сна он просыпался в холодном поту и долго приходил в себя, а вечером порывался сбежать, куда глаза глядят, чтобы сон не стал явью, и Тому не пришлось отвечать за его, Гарри, такую глупую смерть. Но идти было некуда, а остаться ночью на улице наслышанному от тетушки Петуньи о маньяках и наркоманах, любящих промышлять в темноте, не обделенному воображением Поттеру казалось много страшней чем просто умереть. И он вновь возвращался в Дырявый котел, ложился набок на все ту же огромную кровать, притягивал колени к животу и, смотря пустым близоруким взглядом в никуда, проклинал себя раз за разом. За малодушие, за эгоизм, за бестолковость, за все, за что раньше его корили Дурсли, да и сейчас, наверное, ругают каждое утро, потому что некому как проклятому драить пол в доме, готовить невообразимо рано уходящему на работу Вернону яичницу с беконом, ухаживать за розами тети Петуньи, целый день, находясь под открытым солнцем и прочее, что всегда считалось обязанностями Гарри. А потом он, наконец, смыкал глаза от усталости и засыпал, чтобы проснуться утром и вновь прийти в восторг от одного этого факта, и снова любить весь мир. До следующего вечера. Так продолжалось уже пять дней и продолжалось бы дальше, если бы в этот раз приступ боли не скрутил Гарри в тот момент, когда он, смеясь, зачерпывал ложкой мороженное и слушал рассказ мистера Фортескью о приключениях одного незадачливого мага позапрошлого столетия. Боль была настолько острой и неожиданной, что ложка полетела на мостовую, и с губ мальчика сорвался стон, рука повисла плетью, а боль подобралась до ужаса близко к сердцу. Флориан тут же оказался совсем близко, обеспокоенно заглядывая Поттеру в глаза.
-Что случилось, где болит, Гарри?- сочувствующее поинтересовался владелец кафе.
-Все нормально, все в порядке, мистер Фортескью,- с трудом втягивая воздух через нос, покачал головой мальчик и попытался изогнуть побелевшие губы в вежливой улыбке.
-Не врите мне, молодой человек!- осуждающе взглянул на него пожилой маг,- Я еще три дня назад заметил, что с вашей рукой что-то не так и думал, что вы приняли нужные зелья. Теперь я вижу, что я ошибался и переоценил твое здравомыслие. Пойдем со мной и чтоб без возражении,- уже спокойней, но все так же непреклонно закончил Флориан.
Гарри не оставалось ничего иного кроме как виновато опустить голову и побыстрее перебирать ногами, так как старик решительно направлялся куда-то, неуклонно утягивая мальчика за собой. Поттер все еще прибывал где-то между болевым шоком, растерянностью от неожиданного оборота ситуации и смущением от того, что его поймали на такой очевидной лжи, когда Фортескью затащил его в помещение одной из тех специализированных контор, хозяева которых даже не утруждались вывешиванием вывесок, довольствуясь уже давно сложившимся кругом клиентов. Над головой вошедшего Флориана и втащенного им Гарри мягко звякнули, столкнувшись две металлические фигурки единорогов, тем самым оповещая хозяина заведения о посетителях. Гарри заинтересованно огляделся и нашел это место довольно уютным, несмотря на то, что так и не понял, чем здесь торгуют. Приглушенный свет магических свечей, отсутствие прилавка, широкий деревянный шкаф с рядами старинных фолиантов и стопками весьма свежих журналов, уютный диванчик светло-кремового цвета с фиолетовыми подушками, такое же кресло, смутно знакомые растения в кадках и тихая музыка, источаемая магическим радио на круглом столике. Вот собственно и все, что составляло обстановку этой небольшой комнатки. Тем временем за пышным растением в левом углу открылась дверь, и к ним на встречу вышел мужчина, по-видимому, ровесник Флориана. У него были довольно острые черты лица, широкий тонкогубый рот, кустистые брови, немного длинноватый нос и спокойные орехово-карие глаза, буквально светящиеся умом. Фигура же, точнее живот, мага явно выдавала в нем любителя много и вкусно поесть, в целом Гарри он показался вполне неплохим человеком.
-Флориан?- удивился незнакомый волшебник, увидев своих посетителей,- Вот уж не ожидал увидеть тебя днем, тебя же силком не вытащишь из кафе в это время! И что это за юный чародей с тобой сегодня?- заинтересованно оглядел Гарри хозяин магазина.
-Познакомься, Цисус, это мистер Поттер и у него некоторые проблемы со здоровьем, которые он усилено отрицает и не собирается решать. Вылечи этого упрямого молодого человека, пожалуйста, а мне действительно пора обратно в кафе,- неожиданно серьезным и уверенным голосом отозвался мистер Фортескью, а затем поспешно вышел, оставив растерянного Гарри и потирающего руки пожилого мага по имени Цисус.
Мальчик тоскливо посмотрел на дверь, но будучи отчаянным гриффиндорцем, решил, что бежать будет трусостью, да и не вежливо как-то.
-Здравствуйте, молодой человек, меня зовут Цисус Гивори, я целитель высшей категории и мне очень приятно с вами познакомиться, хоть и таким странным образом. А теперь расскажите, пожалуйста, что вас беспокоит.
Под пристальным взглядом умных глаз Гарри несколько смутился и невнятно пробормотал, что ему тоже очень приятно, но потом все же сумел взять себя в руки успокоиться.
-У меня иногда болит рука,- признался он.
-Так-так, а можно подробнее? Как давно она болит? Какая боль, режущая, колющая или тупая?- внимательно вгляделся в лицо мальчика целитель.
-Как будто рука изнутри горит. А как давно… как василиск укусил так и болит,- нехотя признался Гарри.
-Кто?- переспросил мистер Гивори, мягко оседая на пол.
-Василиск, ну тот, который в Тайной комнате жил, Ужас Слизерина,- смущенно отозвался Поттер.- Он на меня напал и клык воткнулся в мою руку, я едва успел направить меч, чтобы воткнуть ему в голову. Василиск умер, а я от яда умирал, вытащил клык, это было легко, он сломался, когда змеюка в конвульсиях билась, но тут прилетел феникс директора Дамбладора, Фоукс, и начал плакать над раной. Сразу стало легче и рана зажила, но боль совсем не ушла, немного жгло изнутри. А через минуту все прошло, я думал насовсем, но вечером на пару секунд снова жгло. И каждый день жжет сильнее, а больно все выше, уже почти к сердцу.
-Хм, то есть у вас в крови яд василиска и слезы феникса, которые его блокируют? Интересно… что же, кажется, я знаю как вам помочь, мистер Поттер. Присаживайтесь на диван, это будет довольно болезненно, но без этой процедуры вы сгорите как свечка. После скажите спасибо Флориану, своим беспокойством он спас вам жизнь.

Глава 3
Закончив лечение юного «Спасителя Магического мира», Гивори устало присел в кресло и постарался успокоиться, ощущая что этот день, вероятно, войдет в его старческие мемуары как один из самых тяжелых в его целительской деятельности. Еще только увидев Флориана на своем пороге в столь неурочный для давнего друга час, Цисус сразу понял, что день не будет скучным, но того, что Фортескью привел к нему самого знаменитого ребенка магического мира он всё-равно не ожидал. Признаться, он никогда бы не подумал, увидев мальчика на улице, что это Мальчик-Который-Выжил, он скорее походил на одного из маглорожденных сирот времен войны с Гриндельвальдом. Причем напоминал он их даже не одеждой откровенно с чужого плеча или болезненной худобой, таких хватало и раньше и после, а поведением. Как и те дети, привыкшие, что они никому не нужны и их жизнь ничего не стоит, он всегда ожидал удара, если не физического, то уж точно словесного, и делал это подсознательно. А больше всего целителя напугала обреченность в красивых глазах мальчишки, скрытых за толстыми стеклами нелепых очков-велосипедов, казалось, что Поттер уже принял свою смерть как неизбежное. Ну а когда двенадцатилетний мальчик стал рассказывать о битве с древнем василиском и том как он чудом выжил, у Гивори просто волосы встали дыбом. Чем, Мордред его возьми, занимается Дамбладор, если в его владениях творится такое, это ведь школа, а не полигон для тренировки авроров! Вот только времени придаваться гневу на Альбуса не было времени, Гарри Поттеру требовалась немедленная медицинская помощь. Яд василиска сам по себе смертельный яд, разъедающий со временем даже чешую дракона, а его сочетание с малоизученными слезами феникса могло привести к самым неожиданным последствиям. Одно стало ясно уже после первых же диагностических чар, наложенных на пациента: единственная причина того, что мальчик до сих пор в относительном порядке, это поддержка его собственной магии. Как и предполагал Цисус, слезы феникса не смогли уничтожить яд, уже впитавшийся в кровь маленького мага, и лишь перекрыли ему путь дальше по организму. Если бы не магическое ядро Гарри, изначально замкнутое на самоисцелении, и не процесс пробуждения наследия, уже начавшийся в организме, Поттера ожидала бы мучительная смерть, но ему повезло. Нет, магия мальчика не смогла уничтожить яд, но сумела изменить свойства самого организма так, что вместо того, чтобы разъесть мальчику кости руки и приняться за плоть, смертоносная отрава стала частью его организма. Только вот слезы феникса по прежнему мешали ему циркулировать, тем самым и причиняя боль, затрудняя работу кровеносной системы и не только. Вывести слезы Фоукса и было первоочередной задачей Цисуса, что было не так уж и легко. Потребовались все немалые знания и опыт пожилого мага, чтобы подобрать нужную связку заклинаний, которая заставила бы слезы феникса пройти вместе с кровью по организму и выйти естественным путем. Да, это было весьма и весьма болезненно для пациента, но это был самый безопасный способ. Процедура была полностью под контролем целителя и он никак не мог ожидать того, что, когда мероприятие будет уже почти подходить к концу, от шрама мага вдруг отделятся эманации черной магии и, после того как сложатся в неясный силуэт, развеются в пространстве. Пожилой мужчина отшатнулся и, побледнев, вытер пот со лба, о подобном он только читал и даже предположить не мог, что когда-нибудь увидит уничтожение крестража, находившегося в живом вместилище. Магия крестражей была весьма специфична по ощущениям и опознать ее при активном проявлении не составляло труда, вот только создать крестраж мог решиться либо глупый, либо очень самодовольный, либо совершенно отчаявшийся маг, но без сомнения сильный. И создать крестраж в Гарри Поттере мог только один такой, Темный Лорд. Очередной болезненный стон маленького пациента заставил Гивори наконец выйти из ступора и, отбросив на время растерянность, бросится ему на помощь.

продолжение следует...